Асоциальное поведение у подростков, злоупотребляющих наркотиками, наблюдается задолго до начала наркотизации и выражается в хулиганстве, краже мелких вещей из дома, продуктов в магазинах самообслуживания, вымогательстве денег возле школы и у кинотеатров, мелких спекуляциях, драках, бродяжничестве и т.д.
Нами были выборочно обследованы лица, состоящие на учете в наркологических кабинетах как употребляющие наркотические и токсикоманические средства. Больше половины из них находились на стационарном лечении в городской клинической психиатрической больнице.
При изучении особенностей характера и поведения нами учитывались сведения, которые сообщали о себе обследуемые, их родственники, а также лица, в силу тех или иных обстоятельств наблюдавшие испытуемых с детства, характеристики с места работы и учебы, тщательно исследовались соматическое, неврологическое и психическое состояния.
Было выявлено, что у большей части лиц, злоупотребляющих наркотиками, уже в раннем детстве проявлялись такие черты характера, как капризность, повышенная раздражительность и возбудимость с элементами злобности. При ограничении свободы действий или подавлений инициативы у них отмечались истерические реакции с двигательным возбуждением или заторможенностью, с отказом отвечать на вопросы. В период обучения в начальных классах школы для многих была характерна склонность ко лжи, что наблюдалось даже в тех случаях, когда для этого не было никакого повода.
Дети не проявляли заинтересованности в учебе, к занятиям они готовились под присмотром взрослых, отказывались выполнять домашние задания, если они представлялись им достаточно трудными, утверждали, что ничего не понимают, охотно пользовались помощью родителей и одноклассников.
Обследуемые отказывались выполнять какую-либо домашнюю работу, придумывали различные предлоги, оправдывающие их недобросовестность, противопоставляли себя родителям и педагогам, с которыми у них складывались конфликтные взаимоотношения.
Меры дисциплинарного воздействия со стороны родителей и педагогов обычно не приносили желаемого результата. Наблюдались кратковременные уходы из дома, стремление общаться с группами лиц более старшего возраста, основными мотивами поведения которых были поиски удовольствий и развлечений.
При возникновении психотравмирующих ситуаций отмечалось заострение присущих данной группе лиц характерологических черт: например, таких как нетерпимость к замечаниям и выраженная раздражительность.
У таких подростков с 11-12 лет наблюдались колебания настроения в сторону его повышения, переоценка собственных возможностей. Школьные занятия для них утрачивали актуальность, отмечались легкость суждений, усиление активности, избирательная общительность только с теми сверстниками, которые разделяли их нравственно-этические установки. Под различными предлогами и без них обследуемые пропускали занятия, проводили с приятелями время в кино или слушали музыку.
В этот период обследуемые начинали курить табак, эпизодически употребляли спиртное, наркотики или другие средства, вызывающие состояние опьянения или расстроенного сознания.
У подростков по ничтожному поводу возникали реакции психомоторного возбуждения с агрессивностью по отношению к близким, с угрозами покончить жизнь самоубийством, уйти из дома. Были характерны бродяжничество, сексуальная активность, которая нередко принимала патологические формы.
Отмечались тенденции к немедленной реализации своих желаний, как правило, связанных с получением удовольствия или чувством гнева. При этом не учитывались особенности ситуации и последствия поступков. В дальнейшем обследуемые были способны к адекватной самооценке, сожалели о случившемся, но это не вносило коррекции и регуляции в их поведение. Через некоторое время они вновь совершали аналогичные действия.
Обращали на себя внимание капризность, эгоцентризм, склонность к избыточному фантазированию, лживости, преобладание низших чувств, демонстративность, позерство.
Не менее важно отметить внушаемость, стремление к подражанию, слабость волевых процессов, легкость включения в асоциальные действия, иждивенческие установки с уклонением от любого вида труда.
В подростковом периоде, который характеризуется интенсивным физическим ростом и формированием личностных особенностей, представляется вполне закономерным стремление к самоутверждению. Однако одновременное проявление раздражительности, истероидности, а также снижение способности к длительной целенаправленной деятельности обусловливают реализацию стремлений к самоутверждению через асоциальное поведение, включающее и употребление наркотических и токсикоманических средств. Асоциальное поведение не требует навыков к систематическому труду, гибкости и пластичности в межличностных отношениях.
Как показали наши наблюдения, начало наркотизации в подавляющем большинстве случаев приходится на подростковый возраст, в котором при нормальном развитии человека активно формируются социальные установки, определяется характер социальной адаптации.
Выпадение этого столь важного компонента становления личности в указанный возрастной период вследствие злоупотребления наркотическими средствами уже само по себе наносит непоправимый ущерб возможностям формирования социальной адаптации даже в тех случаях, если в дальнейшем будет прекращено употребление наркотиков. То, что столь естественно приобретается и закрепляется в физиологически обусловленном возрасте, уже не может реализоваться в более поздние сроки.
Употребление наркотиков деформирует личность. Уже при первой стадии наркомании, когда появляются признаки психической зависимости, отмечаются изменения иерархии мотивов. Утрачивается их опосредованность, сложность организации деятельности. Главенствующим мотивом, направляющим деятельность больных, становится потребность в наркотике, который вызывает повышение настроения.
Потребности человека различаются по своему строению. Одни из них имеют непосредственный характер, другие опосредованы целью или сознательно принятым решением. Сознательное управление возможно только опосредованной потребностью. Опосредованность потребностей и мотивов связана с их иерархическим построением. Чем больше опосредован характер потребностей и мотивов, тем выраженнее их иерархическая связь.
Не менее важно отметить внушаемость, стремление к подражанию, слабость волевых процессов, легкость включения в асоциальные действия, иждивенческие установки с уклонением от любого вида труда.
Задачи и требования общества, связанные в единую систему и воплощенные в нравственный эталон, уже не выступают в качестве мотива-побудителя и организатора поведения. Деятельность из опосредованной превращается в импульсивную. Исчезают дальние мотивы. Потребность в наркотике, с помощью которого можно изменить тягостное настроение, избавиться от тревоги и беспокойства, переходит во влечение, приобретающее доминирующее значение.
Сформированный новый мотив побуждает к новой деятельности, направленной на то, чтобы обеспечить себе наличие необходимого количества наркотиков, так как мотив по отношению к деятельности играет смысло-образующую роль.
При регулярном приеме наркотиков в течение 1, 5 – 2 лет обследуемые становились менее общительными, принимали наркотические средства, как правило, в одиночестве. Фон настроения вне наркотического опьянения, даже в тех случаях, когда не наблюдалось абстинентных проявлений, был снижен. В этот период у больных отмечались ощущения пустоты, скуки, жаловались, что окружающее представляется им серым, «неинтересным, безысходным, тягостным», обращали на себя внимание выраженная раздражительность, грубость, цинизм, крайняя лживость.
Обследуемые не занимались какой-либо полезной деятельностью, хотя в поисках наркотиков проявляли определенную целеустремленность и настойчивость. Чтобы заполучить деньги для покупки наркотиков, вымогали их у родственников, продавали вещи, совершали кражи, грабежи.
Подростки по-прежнему были склонны к фантазированию, которое носило характер, все более оторванный от окружающей действительности. Поступки и поведение их определялись большей частью не обстоятельствами реальной действительности, а измененным эмоциональным состоянием, связанным с приемом наркотических средств.
При возникновении критических ситуаций отмечались истерические реакции, суицидальные попытки, большей частью демонстративные. Чем сложнее становились жизненные обстоятельства, тем более явственно обнаруживалась несостоятельность адаптационных систем. Это провоцировало углубление депрессивных состояний и поиски уже апробированных способов изменения настроения, снижения тревоги и напряженности.
Тревога, возникающая на фоне сниженного настроения, сочеталась с другими изменениями психического состояния: ощущением неопределенной угрозы извне и тоскливым аффектом.
Поведение больных характеризовалось грубостью, агрессивностью, отмечались немотивированные конфликты, пренебрежение общепринятыми нормами поведения.
Заслуживает внимания своеобразие эмоционально-мотивационных установок: ослабление потребностей в контактах с социальной средой, снижение интереса к межличностным взаимоотношениям и социально-практической деятельности окружающих людей.
В одежде и поведении больных появляются манерность и чудаковатость.
На фоне сужения контактов и легко возникающей тревожности у больных обнаруживались истощаемость, повышенная чувствительность к обидам, рассеянность, забывчивость, отсутствие умения сосредоточиться, длительно и продуктивно сконцентрировать внимание. По отношению к близким такие больные капризны, деспотичны, холодны, раздражительны.
Следует отметить реакции гиперестезии: повышенную чувствительность к свету, шуму, нетерпимость к присутствию посторонних, особенно родственников, в комнате. При этом, несмотря на выраженную ранимость и астению, наблюдались довольно стойкие стенические реакции, если дело касалось вопросов изыскания наркотических средств.
Проведенные нами исследования позволяют считать, что выявлены личностные характеристики, которые обусловливают предрасположенность к употреблению наркотиков. Наркомания формируется у лиц с выраженными тенденциями к самоутверждению, к немедленной реализации своих претензий, не имеющих навыков к систематическому труду, тяготящихся длительной целенаправленной деятельностью, раздражительных, склонных к избыточному фантазированию, к демонстративному проявлению чувств, ко лжи.
Сочетание указанных личностных особенностей дает основание предположить у обследуемых нарушение коррелирующей связи между потребностями и возможностями субъекта. Такая личностная дисгармония и определяет асоциальное поведение.
Различные дополнительные отрицательные факторы, в частности, черепно-мозговые травмы и воспалительные заболевания головного мозга и его оболочек, обнажает как-то компенсированные до этого изъяны личностных структур и играют весьма существенную роль в развитии предпосылок к употреблению наркотических и токсикоманических средств.